Злые происки врагов - Страница 9

— Ясно. И они обратились к Анненскому?

— Да. Но не сразу. Сначала они пытались договориться о покупке с владельцем той программистской фирмы, Владом. Это мой знакомый. Когда он понял, что речь идет не о самой игрушке, переговоры зашли в тупик. Он никак не мог втолковать японцам, что мир зверушек — это интеллектуальная собственность художника, и прав на нее у фирмы нет. А может, переводчик попался неважнецкий. Словом, Влад посоветовал им обратиться к юристу. И они как-то вышли на Анненского. А тот составил договор, нашел банк, через который японцы перевели деньги, словом, все провернул.

— И вы виделись с ним только дважды?

— Ну, точнее, трижды. Сначала он позвонил, рассказал о предложении японцев, объяснил, что означает для меня продажа прав, — что я уже не смогу выпустить иллюстрированную книжку со своими зверушками или продать их другой фирме, скажем, в качестве фирменной символики… Потом приехал сюда показать образец договора. — Я невольно поморщилась, вспомнив первую встречу с господином Анненским. — Потом пригласил меня к себе в офис, где мы с японцами подписали договор, пожали друг другу руки и выпили по глотку шампанского. А в третий раз Анненский отвез меня в банк, чтобы расписаться в бумагах и получить чековую книжку. После банка мы отправились в ресторан — отметить сделку. Это была его идея. — Я снова поморщилась.

— Кажется, воспоминания о Юрии Львовиче не доставляют вам удовольствия, — проницательно заметил Куприянов.

— Что правда, то правда. На редкость беспардонный был человек, царствие ему небесное.

Сергей Дмитриевич вдруг развернулся всем корпусом к двери. Я вытаращилась на него, а потом услышала слабое шуршание и щелчок замка. Куприянов вопросительно посмотрел на меня.

— Я жду друзей, — успокоила я его.

В подтверждение моих слов в гостиную вкатился Прошка. Сделал два шага и замер, разглядывая оперативника в упор.

— Это кто?

— Не обращайте внимания, — обратилась я к Сергею Дмитриевичу, полностью проигнорировав Прошку. — Видите ли, мой друг родом из Урюпинска.

Куприянов покраснел.

— Я тоже.

Теперь покраснела я. Прошка злорадно хихикнул. Я промямлила:

— Простите… Это шутка. Знаете, из анекдота…

Прошка хихикнул снова. Я метнула в него недобрый взгляд.

— На самом деле он вырос в бродячем цирке. Но глотать шпаги и ходить по канату не мог. Родовая травма, знаете ли. Лет до десяти ни ходить, ни говорить не умел. Его показывали публике за отдельную плату…

— А о своем тяжелом детстве ты уже рассказала? — перебил меня Прошка. — О том, как тебя в роддоме с последом перепутали?

Куприянов кашлянул и сухо попросил меня представить их с Прошкой друг другу.

— Прохоров Андрей Николаевич. Мой друг. Куприянов Сергей Дмитриевич… простите, не знаю вашего звания…

— Капитан.

— Капитан милиции.

— Андрей Николаевич, вы не могли бы…

Договорить Куприянов не успел. Явился Марк. Он тоже открыл дверь своим ключом и сразу же прошел в гостиную, но, в отличие от Прошки, вел себя прилично.

— Здравствуйте.

— Здравствуйте, — не слишком радостно, но вежливо ответил Сергей Дмитриевич.

Недостаток радости восполнил Прошка.

— Здравствуйте, здравствуйте! — пропел он. — Милости прошу к нашему шалашу. Марк, ты будешь смеяться, но это — капитан милиции. Как ты его назвала, Варька?..

Вопреки Прoшкиному прогнозу Марк смеяться не стал. Он с одного взгляда оценил обстановку и бросил Прошке:

— Пошли, подождем на кухне.

— Еще чего! — Прошка прыгнул в кресло и мертвой хваткой вцепился в подлокотники. — Оставить Варвару наедине с ле… с легендарным капитаном Куприяновым! С ума сошел?

Марк нахмурился. Чтобы предотвратить грозу, а главное — дальнейшие Прошкины излияния на тему «Варвара и милиционеры», я искательно взглянула на капитана и попросила тоном примерной девочки:

— Сергей Дмитриевич, вы не позволите моим друзьям присутствовать при нашей беседе? Они не знакомы с Анненским и, скорее всего, никогда о нем не слышали.

— За кого ты нас держишь? — обиделся Прошка. — Скажи еще, что мы о Пушкине и Соловьеве-Седом никогда не слыхали! Анненский И Фэ. Поэт Серебряного века. «Среди миров в мерцании светил» и тому подобное. Что, съела?! — И он показал мне язык.

У Марка явно чесались руки отвесить ему затрещину, но, проявив недюжинное самообладание, он ограничился выразительным взглядом и короткой репликой:

— Помолчи, а?

Куприянову моя просьба не понравилась. Пока он раздумывал, как бы половчее отказать, я решила показать зубы:

— Вам известно, что, пока я не подпишу протокол допроса у следователя, привлечь меня за дачу ложных показаний невозможно? А я, между прочим, виртуоз по части вранья.

— Это точно! — авторитетно подтвердил Прошка. — Без нас или хотя бы без детектора лжи она вам тут таких феттучини на уши навешает! Итальянцам и не снилось!

Куприянов на него даже не взглянул. Зато на меня посмотрел в упор.

— Вы что же, Варвара Андреевна, шантажируете меня? — Его картавость заметно прогрессировала.

— Совершенно верно. — Я скромно улыбнулась. — Если вы выставите ребят за дверь, потраченное на нашу беседу время можете смело списать в утиль. Я уже не говорю о времени и усилиях, которые вам придется затратить на проверку моего вранья.

Капитан капитулировал.

— Вообще-то я не могу никого выставить за дверь, — признался он. — Вы здесь хозяйка. Но хотелось бы надеяться, что Андрей Николаевич… — тут он все-таки соизволил взглянуть на Прошку, — хоть изредка позволит нам с вами перекинуться словечком.